Перспективы законодательного регулирования блокчейн в РФ на фоне инцидента The DAO
Несмотря на простоту решения блокчейн, представляющего собой, по сути, огромную базу данных общего пользования, которая функционирует без централизованного руководящего начала, оно имеет неоспоримые достоинства.
В их числе:
- сохранение информации без возможности ее последующего изменения или удаления;
- отсутствие каких бы то ни было посредников, например, государства (в лице государственных органов), нотариусов и др.
В случае использования технологии блокчейн безопасность, принадлежность, подлинность обеспечивает только криптоалгоритм, а роль посредника фактически выполняется всеми участниками сети. Таким образом, в блокчейн, на первый взгляд, по определению не существует самой технической возможности обмана.
В таком случае потребуются ли здесь механизмы защиты прав и компенсации ущерба? За ответом вернемся к недавним событиям.
Действительно, как такового взлома The DAO, цифровой компании, построенной на базе блокчейн платформы Ethereum, не было – вероятно, проблемная функциональность была заложена в самом программном коде, и код отработал верно, но инвесторы потеряли десятки миллионов долларов. Если посмотреть на эту ситуацию сквозь призму российской системы права, можно увидеть следующее.
В соответствии со ст. 8 Гражданско го кодекса Российской Федерации (ГК РФ) гражданские права и обязанности возникают из договоров, актов государственных органов, судебных решений и по другим предусмотренным законом основаниям. В блокчейн совершаются сделки, но соответствующего договора не усматривается. Тогда каковы условия этих сделок и где они сформулированы? Очевидно, эти условия зафиксированы в протоколе, по которому работает сис тема, и есть в коде. Однако то, что они есть в коде, вовсе не означает, что все участники сделок с ними ознакомлены и согласны. Наглядным примером тому стал крах компании The DAO, которая с технической стороны, по видимому, сработала правильно, только вот ее инвесторы, похоже, с этим не согласились и потребовали «переписать историю», т. е. изменить существующие условия проведения операций.
Отдельно отметим, что в соответствии со ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Возвращаясь к технологии блокчейн, зададимся вопросом: была ли сделка совершена вообще, не в смысле ее технической фиксации и далее программного исполнения, а в части факта согласования существенных условий?
В будущем блокчейн утвердится в статусе технического средства для обеспечения реализации правоотношений
И как нам обеспечить восстановление нарушенных прав, вытекающих из договора, в ситуации, когда такого договора нет – стороны совершают некоторые действия на свой страх и риск с угадываемым намерением вернуть все в первоначальное положение при первом возможном сбое, не прибегая к судебной защите?
Полагаем, что в рамках действующей системы правового регулирования защитить права участников сделки в блокчейн затруднительно. В текущей правовой системе блокчейн представляется лишь техническим средством, позволяющим оптимизировать процессы движения и хранения данных. И вряд ли это решение как способ совершения сделок может использоваться сейчас в гражданском обороте без договорного и государственного регулирования.
Если стремление связать с технологией блокчейн юридические последствия действительно существует, потребуется внести значимые изменения в действующее законодательство. Эти изменения в разной степени усматриваются в любом из перечисленных ниже возможных, на наш взгляд, вариантов регулирования блокчейн в РФ.
Первым вариантом видится включение блокчейн в периметр государственного регулирования и интеграция этой технологии в существующую систему права. В этом случае полагаем, что факт совершения операции в блокчейн будет иметь юридическое значение, т. е. будет рассматриваться в частном праве как основание возникновения гражданских прав и обязанностей.
В качестве второй возможности может рассматриваться саморегулирование возникающих при использовании блокчейн отношений с применением альтернативных процедур урегулирования споров, например, медиации согласно Федеральному закону от 27 июля 2010 г. No 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)».
Третьим вариантом представляется ситуация, при которой регулирование использования блокчейн фактически отсутствует, и сохраняется текущее положение вещей. Полагаем, что в этой ситуации сделки, совершаемые в рамках блокчейн, по своей юридической сущности в большей степени напоминают пари. Напомним, что согласно Федеральному закону от 29 декабря 2006 г. No 244ФЗ «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» пари является основанным на риске соглашением о выигрыше, исход которого зависит от события, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет. При этом в соответствии со ст. 1062 ГК РФ требования граждан и юридических лиц, связанные с организацией игр и пари или с участием в них, не подлежат судебной защите.
Как было отмечено выше, осуществление такой защиты представляется проблемным и в отношении сделок с использованием блокчейн в их существующем статусе.
Отдавая должное объемам операций в блокчейн и возвращаясь к спорам в связи с этими операциями, считаем первый и второй изложенные варианты наиболее реалистичными, потому что в этих случаях предусмотрены механизмы и процедуры урегулирования. В ближайшей перспективе, вероятнее всего, блокчейн утвердится в статусе технического средства для обеспечения реализации правоотношений, возникающих из договоров и по другим основаниям.