Почему центральные банки заинтересовались цифровыми валютами?

Виртуальные деньги (валюты) появились уже достаточно давно, но с развитием и распространением компьютерных игр стали все более востребованы и широко применимы. Виртуальные деньги (частные электронные деньги) чаще всего используются только в рамках одной или нескольких игр для покупки и продажи виртуальных товаров в компьютерных играх, различных виртуальных мирах и социальных сетях.

В октябре 2012 года ЕЦБ опубликовал доклад «Схемы виртуальных валют», в котором такие валюты были определены как один из видов нерегулируемых государством цифровых денег. С ростом числа виртуальных сообществ и благодаря развитию технологий и ростом проникновения и использования интернета стали расти и случаи создания и распространения своих собственных валют, которые обеспечивают среду обмена и единицу счета для этого конкретного виртуального сообщества.

В докладе ЕЦБ было дано такое определение виртуальной валюты: «виртуальная валюта — ​это вид нерегулируемых, цифровых денег, которые выпускаются и обычно контролируются их разработчиками, а также используются и принимаются членами определенного виртуального сообщества».

Очевидно, что центральные банки уже тогда стали интересоваться виртуальными валютами. В тот момент уже требовалось дать более четкое определение и характеристику виртуальным валютам. При этом уже существовало много статей и публикаций в интернете и СМИ, но центральные банки и другие похожие по функциям регуляторы или органы государственной власти старались не касаться темы виртуальных валют.

Как известно, деньги как социальный институт развиваются вместе с обществом и изменяются со временем. Поэтому на деньги влияют технологические достижения и широкое использование интернета.

Виртуальные валюты (игровые валюты) сразу стали интересными крупнейшим компаниям в сфере социальных сетей, виртуальных сообществ и компьютерных игр.

Конечно, проекты таких масштабов, как Facebook Credits, Ripple, и более широкое распространение биткоина привлекли внимание регуляторов. Стало очевидно, что многие финансисты не против идеи построения более горизонтальной системы мировых финансов, для того чтобы избавиться от эгоизма ведущих центральных банков, которые после 2008 года печатали деньги в невероятных масштабах.

Эти настроения, появление новых криптовалют и развитие технологий привлекали все большее внимание регуляторов. Вслед за ЕЦБ в 2013 году Американская сеть по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN) и бюро Казначейства США, в отличие от своего определения «настоящей» валюты (также называемой представителями FinCEN «реальной валютой») как «монет и банкнот Соединенных Штатов или любой другой страны, которые обозначены как законное платежное средство и которые циркулируют и обычно используются и принимаются в качестве средства обмена в стране выпуска», определили виртуальную валюту как «средство обмена, которое действует как валюта в некоторых средах, но не имеет всех атрибутов реальной валюты». В частности, виртуальная валюта не имеет статуса законного платежного средства ни в одной юрисдикции. В 2014 году Европейская служба банковского надзора определила виртуальную валюту как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается центральным банком или государственным органом и не обязательно привязано к фиатной валюте, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве платежного средства и может быть передано, сохранено или продано в электронном виде».

В 2018 году вступила в силу директива (ЕС) 2018/843 Европейского парламента и Совета Европы. Директива определяет термин «виртуальные валюты» как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается или не гарантируется центральным банком или государственным органом, не обязательно привязано к законно установленной валюте и не обладает правовым статусом валюты или денег, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и может передаваться, храниться и торговаться в электронном виде».

Отдельно стоит кратко описать появление биткоина, который привел к созданию множества цифровых валют. В 2008 году был опубликован файл с описанием протокола и принципа работы платежной системы в виде одноранговой сети. 3 января 2009 года был сгенерирован первый блок и первые 50 биткоинов.

Первая транзакция по переводу 10 биткоинов произошла 12 января 2009 года.

Первый обмен биткоинов на фиатные деньги имел место в сентябре 2009 года — ​Марти Малми (Martti Malmi) отправил пользователю с псевдонимом NewLibertyStandard 5050 биткоинов, за которые получил на свой счет в PayPal 5,02 доллара.

Первый обмен биткоинов на реальный товар произошел в мае 2010 года — ​Ласло Ханеч за 10 000 биткоинов получил две пиццы с доставкой.

Сколько стран — ​столько мнений?

В разных странах отношение к вопросам регулирования до сих пор различное. В ряде стран официально разрешены операции с биткоинами. Обычно они рассматриваются как товар или инвестиционный актив и для целей налогообложения подчинены соответствующему законодательству. Иногда биткоины признают в качестве расчетной денежной единицы. Например, в Японии биткоин является законным платежным средством с налогом на их покупку. В Германии с марта 2018 года при оплате товаров криптовалютами не взимается налог на отток капитала — ​операции с криптовалютами по налогообложению стали такими же, как и операции с прочими платежными средствами.

Во многих странах статус до сих пор не определен или меняется. Первоначально Банк Таиланда заявил, что для операций с биткоинами требуется лицензия на право проведения валютообменных операций. Позже было опубликовано разъяснение, что из-за отсутствия законных оснований в Таиланде обмен биткоинов не попадает под тайское валютное законодательство, так как иностранные валюты в операциях не участвуют. Через некоторое время Банк Таиланда дополнительно разъяснил, что биткоины можно обменять на иностранную валюту, поэтому через обмен они все же связаны и лицензия нужна.

22 октября 2015 года Европейский суд (European Court of Justice) постановил, что операции обмена биткоинов на фиатные валюты освобождаются от НДС. В решении суда уточняется, что закон об НДС распространяется на поставку товаров и оказание услуг. Транзакции в биткоинах были отнесены к платежным операциям с валютами, монетами и банкнотами и потому не подлежат обложению НДС. Суд рекомендовал всем странам-­членам Евросоюза исключить криптовалюты из числа активов, подлежащих налогообложению.

В Европейском союзе виртуальная валюта регулируется директивой 2018/843/EU, вносящей поправки в 4‑ю директиву ЕС по борьбе с отмыванием денег. Виртуальные валюты определяются как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается и не гарантируется центральным банком или государственным органом, не обязательно привязано к законно установленной валюте и не обладает правовым статусом валюты или денег, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и может передаваться, храниться и торговаться в электронном виде». Законодатели Европейского союза рассматривают биткоин как архетипический пример виртуальных валют и что биткоин, следовательно, соответствует всем элементам правового определения, может служить опорной точкой для интерпретации. В основном определение, используемое в директиве 2018/843/EU, состоит из шести элементов:

Виртуальные валюты — ​это цифровые представления стоимости. Таким образом, цифровые активы должны иметь определенную ценность в деловых операциях, чтобы считаться виртуальными валютами в соответствии с законодательством ЕС.

Виртуальные валюты не выпускаются и не гарантируются центральным банком или государственным органом. Эмиссия — ​это первое размещение цифрового актива на рынке. Гарантирование — ​это принятие на себя обязательств перед третьими лицами или собственных обязательств. Если цифровые активы выпущены или гарантированы центральным банком или государственным органом, они не являются виртуальными валютами.

Виртуальные валюты могут быть присоединены к легальной валюте. Вложение — ​это юридический или экономический механизм, который связывает стоимость цифрового актива с законной валютой.

Виртуальные валюты не имеют юридического статуса валюты или денег. Это зависит от статуса цифрового актива в ЕС или государстве — ​члене Евросоюза.

Виртуальные валюты принимаются физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена. Это основной элемент юридического определения: термин «средство обмена» лучше всего понимать в отрицательных терминах, и определение требует, чтобы цифровой актив не был ни электронными деньгами, как это определено Директивой ЕС об электронных деньгах, ни платежной услугой или платежным инструментом, как это определено Директивой ЕС о платежных услугах, ни любым другим платежным средством, как это определено Директивой ЕС о требованиях к капиталу. Концепция акцепта требует определенного минимума фактического спроса на цифровой актив на рынке, чтобы считаться виртуальной валютой.

Виртуальные валюты можно передавать, хранить и торговать в электронном виде. Только цифровые активы, которые могут быть переданы лицу в электронном виде (передача), при этом владелец также имеет возможность предотвратить передачу без его вмешательства (хранение), выполняют эту концепцию.

Авторы юридического определения в соответствии с законодательством ЕС в первую очередь имели в виду технологию блокчейн — ​и биткоин как его архетипическую форму. При этом юридическое определение не содержит ­каких-либо отсылок к использованию конкретной технологии — ​в этом смысле оно поразительно нейтрально.

Взаимодействие между виртуальными валютами и реальной экономикой

К 2015 году регуляторов стали интересовать не только вопросы юридических терминов и определений и частных случаев борьбы с отмыванием или уклонения от налогов. Вопросов оставалось много, и появлялись новые. Один из них — ​могут ли виртуальные валюты иметь эффект замещения фиатных денег? Могут ли они влиять на стабильность финансовых систем?

Появились опасения, что увеличение использования виртуальных денег может привести к сокращению использования фиатных денег, что также обусловит сокращение наличных, необходимых для проведения операций. Замена фиатных денег центральных банков на частные виртуальные валюты может уменьшить размер балансов центральных банков и их способность влиять на краткосрочные процентные ставки. Центральные банки должны были бы посмотреть на свои существующие инструменты борьбы с этим риском (например, на возможность ввести минимальные резервные требования к схемам виртуальной валюты).

Эффект замещения также затруднил бы измерение денежных агрегатов и, как следствие, повлиял бы на соотношение между измеряемыми денежными агрегатами и инфляцией, которая используется для оценки рисков для стабильности цен в среднесрочной и долгосрочной перспективе. И если виртуальные деньги создаются вне сферы деятельности центрального банка, и виртуальный кредит может найти распространение, это может повлечь серьезные риски с точки зрения того, как решения центрального банка о процентных ставках влияют на экономику, и контроль центрального банка над денежными и кредитными процессами может стать менее эффективным.

Также важно взаимодействие между виртуальными валютами и реальной экономикой. Пользователи виртуальной валюты распространены по всему миру, и поэтому их влияние также следует интерпретировать глобально. Однако если виртуальная валютная система будет ориентирована на одну конкретную страну, она действительно может оказать влияние на денежную массу этой страны. Именно это произошло в Китае с китайской схемой виртуальной валюты Q-coin, введенной компанией Tencent, одним из ведущих операторов связи в стране. Это служба мгновенных сообщений и также позволяет осуществлять виртуальные платежи с помощью Q-монет. Эту валюту можно приобрести с помощью кредитной карты или используя остаток средств на предоплаченной телефонной карте.

Обменный курс зафиксирован относительно юаня. Первоначально эта валюта была реализована только для покупки товаров и услуг, предоставляемых Tencent. Однако пользователи начали использовать его для личных платежей (P2P), а некоторые торговцы также начали принимать Q-монеты в качестве платежного средства.

Кроме того, несколько онлайн-игр вознаграждали пользователей очками, которые можно было обменять на Q-монеты.

Q-монеты в конечном счете стали играть против юаня на черном рынке. Виртуальная валюта превратилась в незаконную денежную схему. Китайские власти увидели, что количество Q-монет, торгуемых в течение одного года, достигло эквивалента нескольких миллиардов юаней, после того как курс первых вырос примерно на 20% в год. В июне 2009 года китайские власти приняли решение запретить эту валюту для торговли реальными товарами, чтобы «ограничить ее возможное влияние на реальную финансовую систему». С увеличением объема виртуальных валют в обращении население реже и в меньших объемах использует наличные. Это приводит к снижению соотношения наличных и депозитов.

Поскольку реальная денежная масса подвержена влиянию виртуальных валютных схем, центральные банки должны включать виртуальные валюты в денежную статистику, чтобы контролировать их объем в обороте. Виртуальные валютные схемы могут привести к появлению нескольких расчетных единиц в реальной экономике. Владельцы виртуальных валютных схем могут испытывать искушение выпустить чрезмерные суммы, чтобы получить прибыль от размещения этих средств. Изменение взглядов на кредитоспособность этих эмитентов будет угрожать нивелировать роль денег в обеспечении единой расчетной единицы в качестве общего финансового знаменателя для всей экономики.

ЕЦБ определяет финансовую стабильность как состояние, при котором финансовая система (включающая финансовых посредников, рынки и рыночную инфраструктуру) способна противостоять шокам, тем самым снижая вероятность сбоев в процессе финансового посредничества, которые могут являться достаточно серьезными, чтобы значительно ухудшить распределение сбережений в пользу выгодных инвестиционных возможностей.

Обеспечение финансовой стабильности требует выявления основных источников риска и уязвимости, таких как неэффективность распределения финансовых ресурсов между вкладчиками и инвесторами, а также неверная оценка или неправильное управление финансовыми рисками. В контексте виртуальных валютных схем, поскольку они работают вне банковской системы, главным (а также маловероятным) источником потенциальной финансовой нестабильности будет связь между виртуальной валютой и реальной экономикой, то есть обменные курсы и валютные рынки.

Виртуальная валюта не рассчитывается в деньгах центрального банка или коммерческих банков, и в этом случае не существует никакого кредитора последней инстанции, поэтому решающим элементом, влияющим на виртуальный обменный курс, является доверие, полученное эмитентом виртуальной валюты.

Обычно регулирование отстает от технологических разработок на несколько лет. То же самое относится и к системам виртуальных валют (по крайней мере в их нынешнем виде), которые уже создавались в конце 1990‑х гг. Только в 2006 году ряд правительственных ведомств США начали рассматривать эти системы. В следующем году некоторым из этих компаний было предъявлено обвинение в ведении нелицензированных операций по переводу денег. С тех пор был предпринят ряд других юридических действий, и многие из этих систем, действующих в Соединенных Штатах, были закрыты.

Впоследствии Китай также занял позицию, исключающую использование систем виртуальной валюты для покупки реальных товаров и услуг. Системы виртуальных валют, в отличие от традиционных платежных систем, не регулируются. Это вполне объяснимо. Правовая неопределенность, связанная с этими системами, может представлять собой проблему для государственных органов, поскольку эти схемы могут использоваться преступниками, мошенниками и лицами, занимающимися отмыванием денег, для осуществления своей незаконной деятельности.

Репутация центральных банков является ключевым элементом, определяющим эффективность их различных стратегий, особенно денежно-­кредитной политики. Репутацию трудно заработать, но очень легко потерять.

Поскольку центральные банки — ​это именно те институты, к которым люди обращаются, чтобы установить, сколько своего доверия стоит «вкладывать» в деньги, они очень озабочены своей репутацией.

Если использование систем виртуальной валюты значительно расширится, инциденты, которые привлекают внимание прессы, могут иметь негативные последствия для репутации центральных банков в случае, если общественность связывает эти инциденты, в частности, с тем, что центральные банки не выполняют свою работу должным образом. Как следствие, этот риск следует учитывать при оценке общей рисковой ситуации центральных банков.

Впервые четкие контуры определению «виртуальная валюта» было дано европейскими законодателями, которые в 2020 году предложили свое собственное юридическое определение виртуальной валюты, используемое в директиве 2018/843/EU, вносящей поправки в 4‑ю Директиву по борьбе с отмыванием денег.

Согласно этому документу, виртуальная валюта — ​это: «цифровое представление стоимости, которое не выпущено или не гарантировано центральным банком или государственным органом, не обязательно привязано к законно установленной валюте и не обладает правовым статусом валюты или денег, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и может передаваться, храниться и продаваться в электронном виде».

Это определение уже было введено в действие в Австрии. В частности, в статью 2 FM-GwG был добавлен новый пункт. Австрийские законодатели приняли юридическое определение по европейскому праву в той же формулировке. С 10 января 2020 года, то есть точно в конце периода реализации Директивы, приведенное выше определение стало частью национального австрийского законодательства.

P.S.

Центральные банки начали понимать, что расширение использования виртуальных денег неизбежно приведет к сокращению использования фиатных денег и может увеличить риски для обеспечения стабильности финансовой системы. Вместо фиатных денег центральных банков люди и компании могут более широко использовать частные виртуальные валюты, что может уменьшить размер балансов центральных банков и их способность влиять на краткосрочные процентные ставки. Попытки глобальных технологических игроков предложить новые универсальные инструменты для осуществления платежей подтолкнули регуляторов к серьезным исследованиям и дискуссиям. Центральные банки начали изучать инструменты борьбы с возможными рисками, такими как введение резервных требований к схемам виртуальной валюты. Сейчас мы наблюдаем продолжение дискуссий, появление новых документов, идет подготовка пилотных проектов по эмиссии цифровых денег центральных банков в ряде стран. В 2021 году можно ожидать результаты некоторых пилотных проектов и дальнейшее развитие регулирования. В данной ситуации опасно быть в самых первых рядах, так как цена ошибки может быть очень велика, но и нельзя сильно отставать. И у России есть все шансы взвешенно и целенаправленно двигаться вперед, не отставая от ведущих экономик мира.