Армения. Уроки 2020 года. Взгляд ЦБ

ПЛАС: Какие периоды 2020 года оказались, по вашей оценке, максимально напряженными для национальной банковской системы Армении, и с чем это было связано?

Д. Нагапетян: Самыми напряженными я бы назвал первые месяцы распространения коронавирусной инфекции, когда из-за неопределенности отсутствовали ­какие-либо реальные оценки и прогнозы — ​как долго продлится кризис и какие секторы экономики он затронет больше всего. Ситуация усугублялась также локдауном на фоне карантинных мер, вследствие чего многие хозяйствующие субъекты попросту были не в состоянии обслуживать свои кредитные обязательства. К этому дабавились также значительные риски, вызванные обострением военного конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Банки вынужденно начали процесс пересмотра графиков погашений, пытаясь снизить уровень неопределенности.

ПЛАС: До начала коронавирусного кризиса на протяжении нескольких лет национальные регуляторы, включая ЦБ Армении, мотивировали банки к проведению стресс-­тестов. Насколько оправдалась эта практика?

Д. Нагапетян: Думаю, оправдалась в полной мере. Мы также требовали, чтобы банки проводили собственные стресс-­тесты, для чего, в свою очередь, было необходимо определенное время на осуществление всестороннего анализа приемлемого уровня. Поэтому, как регулятор финансовой системы и государственный орган, ответственный за финансовую стабильность, мы постоянно проводили и проводим достаточно глубокие стресс-­тесты как по отдельным банкам, так и по банковской системе в целом. Наш анализ позволил вовремя отреагировать на возникновения потенциальных рисков. Об этом свидетельствует также высокая устойчивость банковской системы Армении, продемонстрированная в ходе преодоления предыдущих финансовых кризисов.

ПЛАС: Какие риски реализовались наиболее очевидно в начальный период пандемии? Какие меры по стабилизации национальной банковской и финансовой системы были предприняты ЦБ Армении в острый период COVID‑19?

Д. Нагапетян: В основном реализовались риски, связанные с пролонгациями сроков кредитных договоров. Однако реальные риски до сих пор полностью не материализованы. В этой связи в ближайшие месяцы мы можем наблюдать проявления определенных рисков, в частности, увеличение кредитного риска.

Так как мы наблюдали увеличение в основном уровня кредитного риска и, вследствие этого, возможности для роста риска ликвидности, ЦБ Армении в первую очередь обеспечил банкам необходимый уровень ликвидности путем использования различных инструментов (в основном РЕПО и СВОП). Мы произвели и определенный пересмотр нормативного регулирования: в частности, снизили уровень адекватности нормативного основного капитала на 1% (с 10% до 9%), а также продлили срок внедрения нормативов ликвидности, предусмотренных Базелем 3, до 2021 года.

ПЛАС: Как вы оцениваете уровень взаимодействия ЦБ различных стран (в первую очередь соседних) в кризисный период?

Д. Нагапетян: Финансовые системы в современном мире считаются одними из самых интегрированных структур. Это подтолкнуло центральные банки к созданию множества интеграционных площадок для углубления взаимодействия в самых разных областях: начиная с насущных вопросов регулирования финансовых рынков и заканчивая анализом и обсуждениями глобальных макроэконимических вызовов. Столь тесному сотрудничеству регуляторов способствуют также международные площадки, такие как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Банк международных расчетов и т. д. С точки зрения регионального сотрудничества могу отметить роль Клуба управляющих центральных банков стран Средней Азии, Черноморского региона и Балкан, который на регулярной основе проводит заседания с самыми актуальными повестками, включая вопросы финансовых технологий и цифровых валют.

Однако для нас самой важной площадкой для обсуждения насущных вызовов для финансовых систем и экономик в целом является консультативный совет по валютной политике, куда входят все центральные банки стран — ​членов Евразийского экономического союза. В рамках этого совета мы провели несколько рабочих встреч и консультаций с партнерами, обсуждая ситуацию с финансовыми системами наших стран, обусловленную коронавирусной пандемией. Было проведено также заседание на уровне председателей центральных банков, в котором представители стран представили макроэкономическую ситуацию, особенности последствий пандемии для финансовых рынков, а также меры, предпринятые регуляторами с целью смягчения негативных последствий для экономики и финансового сектора. Постоянный обмен опытом и информацией центральными банками я считаю самым эффективным инструментом взаимодействия в кризисный период.

ПЛАС: Как вы оцениваете перспективы дальнейшей интеграции национальной платежной системы Армении с российской ПС «Мир»?

Д. Нагапетян: В результате совместных усилий центральных банков Армении и России, а также операторов платежных систем «АрКа» и «Мир» (в лице НСПК) в 2017 году был успешно реализован проект взаимодействия данных национальных карточных систем.

В результате с 2017 года чиповые карты «АрКа», эмитированные армянскими банками, стали обслуживаться на территории России, а российские карты «Мир» — ​в Армении.

Благодаря обеспечению взаимного обслуживания карт их держатели получили возможность осуществлять безналичные платежи в торговых точках обеих стран, а также снимать наличные деньги в банкоматах по более выгодному обменному курсу по сравнению с картами международных платежных систем. При этом стоит отметить, что расчеты по транзакциям осуществляются в национальных валютах.

На сегодняшний день в рамках данной схемы было осуществлено уже более 200 тыс. платежей на территории обеих стран. Очевидно, что более быстрому росту показателей препятствовал спад туризма, вызванный пандемией коронавируса.

Важно отметить, что межсистемное взаимодействие дает возможность более широкого использования интеграционной платформы платежных карт. В частности, мы ведем работы с российскими партнерами по проекту осуществления платежей с карты на карту, которые находятся на завершающей стадии. Это станет очередным важным шагом на пути повышения доступности и удобства финансовых услуг для наших сограждан.

ПЛАС: За последние несколько лет банки по всему миру активно осваивают цифровые технологии. Какую роль, по вашему мнению, это сыграло во время пандемии?

Д. Нагапетян: Переход к цифровым технологиям является стратегическим направлением для ЦБ Армении. Этот тренд стал еще более ощутимым в свете изменений, вызванных пандемией коронавируса. Как и следовало ожидать, пандемия внесла свои коррективы в поведение организаций и персонала. Если ранее многие из тех, кто имел «технологические» альтернативы, предпочитали старые, традиционные методы работы, то за последний год цифровая трансформация в полной мере затронула и этот слой. Справедливости ради должен констатировать, что ЦБ Армении еще с 2013 года внедрил у себя системы дистанционной работы (изначально мы назвали это положением о виртуальной работе). Именно эта инициатива в достаточной мере помогла нам более оперативно перевести основную часть персонала на дистанционный метод работы во время пандемии. Цифровые технологии более основательно обосновались в нашей повседневной работе, и думаю, что это уже реалии, с которыми мы, как и другие участники рынка, должны считаться. Технологии виртуального общения, с одной стороны, помогли всем нам перенести сложности пандемии, связанные с карантинами и самоизоляцией, но, с другой стороны, почти свели на нет нормальное человеческое общение, в котором все мы нуждаемся, особенно в процессе интеграционного взаимодействия.

ПЛАС: Каковы планы ЦБ Армении в отношении цифровизации собственного финансового института, банковской системы страны и коммерческих банков?

Д. Нагапетян: Отвечая на этот вопрос, хотелось бы начать с предоставления результатов исследования международной компании Roland Berger, специализирующейся на управленческом анализе. На рис. 1 демонстрируется, насколько цифровые технологии могут повлиять на осуществление тех или иных функций центральных банков, а рис. 2 отражает эволюцию последних 15 лет и ожидаемые направления развития до 2025 года.

Знаменательно, что финансовые организации на наших глазах трансформируются в технологические компании, так как современные вызовы, с которыми сталкивается финансовая система, невозможно преодолеть традиционными методами. В этом заключается также причина того, что до 2025 года ожидается рост числа ИТ-специалистов в общем числе персонала банков до 40% (см. рис. 2). Во многих ведущих центральных банках ИТ-сектор уже не считается поддерживающей функцией (Support function), а рассматривается в качестве одной из основных (Core function).

В контексте цифровизации необходимо отчетливо разграничить два статуса центральных банков:

• ЦБ как отдельный институт со своей цифровой повесткой;
• ЦБ в качестве регулятора финансовой системы, определяющего «правила игры» для участников рынка.

Цифровизация является одним из важнейших направлений институционального развития ЦБ Армении, и в своей стратегии развития мы уделили ей основополагающую роль. Конечно, как во многих других структурах, у нас также имеются различные подходы и представления о цифровой трансформации. Однако должен отдать должное нашему банку: при принятии стратегических решений мы всегда исходим из того, что подобные изменения для нас в первую очередь являются возможностью стать более гибким, более прозрачным и передовым.

А в качестве мегарегулятора мы ориентируемся на принципы внедрения и соответствия наших регулятивных мер успешной международной практике. Особо следует отметить вопросы кибербезопасности, имеющие огромное влияние и являющиеся основным вызовом для любой страны в целом и, в частности, для финансовых систем, учитывая их лидирующую роль во внедрении цифровых технологий. Здесь мы придерживаемся достаточно строгой позиции и вдобавок к нормативным требованиям (техническим, организационным и т. д.) требуем, чтобы наши финансовые структуры (включая банки) проходили различные обязательные международные сертификации, такие, например, как ISO27001.

Считаю, что центральные банки как регуляторы должны сегодня все больше внимания уделять также деятельности бигтехов и финтех-­структур. Основным в этой области для нас является вопрос установления регулятивных режимов для таких организаций, которые все агрессивнее проявляют себя в сфере финансовых услуг.

Помимо всего прочего, центральные банки сегодня серьезно не только размышляют, но и уже предпринимают конкретные шаги в области выпуска цифровых валют (CBDC). Проводятся масштабные исследования, связанные с потенциальными рисками, которые охватывают как сферу финансовой и макроэкономической стабильности, так и направление кибербезопасности. Однако этот вопрос в силу своего масштаба и сложности может стать предметом отдельной беседы.

ПЛАС: Как вы сейчас оцениваете состояние национальной банковской системы Армении, и каковы базовые прогнозы ЦБ относительно развития ситуации в банковской и финансовой системе страны в 2021 году?

Д. Нагапетян: Наша финансовая система сегодня достаточно стабильна и в состоянии в полной мере обеспечивать потребности экономики страны. Мы ожидаем, что 2021 год также будет непростым. Основные риски, которые мы наблюдали в 2020 году, проявят себя также и в наступившем. Но проводимая нами последовательная повседневная работа с участниками рынка позволит нам более оперативно реагировать на возникновение тех или иных вызовов и удерживать потенциальные риски в управляемом русле с использованием наших регуляторных инструментов. Это позволит также продолжить обслуживание экономики страны на необходимом уровне.

ПЛАС: Каждый кризис, независимо от того, какими причинами он вызван, — ​не только испытание, но и определенные уроки для национального регулятора банковского и финансового рынков. Как бы вы сформулировали главные уроки, которые вынес ЦБ Армении из «кризиса 2020»?

Д. Нагапетян: Кризисы различаются друг от друга и в основном не повторяются в одном и том же формате. Они имеют прежде всего разные причины формирования, сроки, уровень воздействия на разные секторы экономики и т. д. Во многих случаях стресс-­тесты, которые основаны на опыте предыдущих кризисов, полностью не покрывают возможные риски кризисов ожидаемых, так как достаточно сложно предугадать вышеперечисленные факторы. Нынешний кризис показал, что в плане проводимых стресс-­тестов отсутствует так называемый «наихудший сценарий», так как мы стали очевидцами почти всех возможных вариантов развития, связанных с пандемией. Но кризис продемонстрировал и то, что даже из самой сложной ситуации существует выход при условии проведения скоординированной и организованной политики. Думаю, что как минимум в части обеспечения стабильности финансовой системы нам это удалось.

Во-первых, мы учились на уроках предыдущих кризисов 2009 и 2014 гг. Проводимая нами последовательная политика жесткого нормативного регулирования (особенно в части уставного капитала банков) заставила кредитные организации сформировать достаточные «буферы», что в конечном итоге позволило им успешно противостоять рискам, вызванным кризисом 2020 года. Во-вторых, немаловажную роль сыграл высокий уровень доверия населения к финансовой системе страны, что определило адекватное поведение физлиц в период кризиса и создало необходимую платформу диалога между финансовым сектором и потребителями финансовых услуг.