Деньги: смутное прошлое, спорное настоящее и обозримое будущее

Краткий экскурс в историю денег

Рис. 1. Рынок товаров и услуг, реализуемых за наличный и безналичный расчет

На рис. 1 схематично показан рынок товаров и услуг, реализуемых за наличный и безналичный расчет, история которого насчитывает уже несколько тысяч лет. Все начиналось тогда, когда банков еще не было и в помине, а деньги уже появились. Потому что разделение труда между людьми стало приобретать массовый характер, и потребовались инструменты обмена товаров с использованием какого-нибудь «эквивалента стоимости» – довольно быстро люди нашли удобный эквивалент в виде редких, драгоценных металлов (золота, серебра…), камней, жемчужин и т. п. Большим достижением стала чеканка монет, чтобы не нужно было взвешивать и дробить куски металла, а заодно, чтобы было легко узнавать монеты и их достоинство, и трудно было их подделать. Потом «золота» стало не хватать, и появились «бумажные купюры» (которые поначалу гарантировали обмен на «золото»). Вся эта история, собственно, хорошо известна.

Деньги крутились на рынке по принципу «Деньги-Товар-Деньги⁺-Товар⁺-Деньги⁺⁺-…», возрастало количество и товаров, и денег. Выпуск денег (чеканку монет и печатание купюр) обеспечивали специальные «монетные дворы, казначейства и т. п.» под личным контролем государственных правителей («кесарей»), зачастую изображавших себя «в профиль». Наверное, чтобы легче было собирать подати с подданных (ставших участниками образовавшегося рынка). Кстати, именно это заставляло частных лиц вести реестры торговых операций, которые позднее стали вести и банки. В частности, вести реестры счетов клиентов, которым было удобно сохранять в банках деньги под процент, а банкам – давать деньги под процент, реализуя чрезвычайно важные посреднические услуги кредитования экономики.

Современный банк имеет немного инструментов для «вмешательства» в оборот наличности на рынке: это оперкассы в офисах банка и автоматы приема и выдачи наличных денег – банкоматы и платежные терминалы (на рисунке – АТМ и ИПТ). Во всех случаях банк организует и проводит инкассацию автоматов и торговых точек (напрямую или через те же автоматы в режиме асинхронной самоинкассации торговых точек).

Инкассируемая наличность зачисляется на счета клиентов и участвует в дальнейшем процессе оборота наличности на рынке через оперкассы и автоматы. Таким образом происходит сбалансированное перетекание наличных и безналичных расчетов – важнейшая функция банка на рынке товаров и услуг. При том, что в РФ наличная денежная масса в обращении на конец июня 2020 года составляла, по данным ЦБ РФ, 12,4 трлн руб., или половину рыночных операций.

Именно банк, используя автоматы, может весьма выгодно оказывать услуги перетекания наличных денег в безналичные и обратно (включая валютообмен), попутно оказывая и любой другой набор платежных услуг.

…А теперь давайте вернемся к нашему вопросу и попробуем разобраться, что мы имеем сейчас и что нас ждет.

Как инженер по различным системам управления, пишу это эссе, не претендуя на открытие «тайны денег» и опираясь только на разумные рассуждения обычного пользователя денег, начавших свою миссию с простых монет из драгоценных металлов.

Есть много забавных историй с монетами. Например, когда очередное подорожание серебра вызвало массовое «откусывание» металла от английских монет, что быстро приводило монеты в полную негодность, лишая их важнейшего свойства – платежеспособности. Как встречную меру изобрели нанесение рельефного изображения на гурт монеты, чтобы любая попытка «откусить» кусочек драгметалла делала монету очевидно непригодной для расчетов. «Кесарям» приходилось вести жесткую борьбу с фальшивомонетчиками. Но наличие драгоценного металла в основе монет обеспечивало их достаточную устойчивость в цене. При этом оставалась главная проблема – где взять столько драгоценного металла. Пробовали чеканить монеты из меди (подход, обернувшийся на первых порах в России знаменитым Медным бунтом), затем появились «бумажные деньги», которые требовали своих гарантий их стоимости на рынке, например, обещанием давать взамен купюр некоторый вес золота. Так было со старым долларом и с «золотым червонцем», а также с другими валютами.

Помимо хождения монет и денежных знаков как формы денег важным инструментом рынка были «реестры торговых сделок», которые вели многие участники рынка. Именно такие реестры позволили Адаму Смиту проанализировать рыночные механизмы и написать свой гениальный труд «Исследование о природе и причинах богатства народов». В реестрах в натуральных и денежных единицах отражалось движение товаров и услуг, накопление и расходование денег, кредитование и прибыль от денежного оборота. Поначалу ведение реестров во многом заменяло банки, которые, однако, вскоре появились, потому что для использования «частных реестров» требовалось их «признание» другими участниками рынка.

Таким образом, главным достижением денег прошлого явилось появление форм-фактора денег (монет, купюр) и счетов клиентов в банках, которые своим авторитетом гарантировали соблюдение «закона сохранения сущности денег»: «деньги не возникают из ниоткуда и не пропадают в никуда». Компьютеров еще не было, реестры (счета) велись просто на бумаге, взаиморасчеты между банками также контролировались ведением «корреспондентских счетов». Безопасность банков оценивалась уровнем капитала банка в соответствии с его объемом денежных оборотов.

Безопасность при форс-мажорах, хищениях и банкротствах обеспечивалась другим гениальным инструментом цивилизации – страхованием. Такая финансовая система с независимыми коммерческими банками, безусловно, обладала рисками банкротства, что регулярно и происходило, вызывая панику у населения. Хотя, казалось бы: соблюдай правила (законы денежного обращения на рынке), не обманывай, рискуй в меру, и все будет хорошо. Но как это соблюдать? Когда само по себе кредитование и потребителя, и бизнеса манило всех своим ростом благосостояния народов – и Америка здесь показывала всем привлекательность и преимущества этой модели «американской мечты».

Деньги и научно-технический прогресс – от частных реестров к ЦБ

Кроме того, на рубеже XIX–XX столетий возникла неожиданная проблема, которая могла разрушить всю сложившуюся финансовую систему: начинался век научно-технического прогресса с бурным ростом производительности труда, что означало постоянный прирост количества товаров и услуг, так называемый рост «валового внутреннего продукта» (ВВП). И если не обеспечить соответствующий прирост денежной массы, придется постоянно пересчитывать (уменьшать) ценники на товары и услуги. В целом денег станет просто не хватать, в системе финансового учета возникнут непреодолимые трудности. Значит, надо как-то увеличивать количество денег, нарушая упомянутый «закон сохранения», желательно – в соответствии с оценками роста ВВП.

Надо признать необычайную ментальную сложность такой задачи: кто, сколько, как и по какому праву будет добавлять деньги для человеческой цивилизации, когда есть непримиримые противоречия между странами и «кесарями» на Земле, между банками и участниками рынка внутри стран?

Перечисленные выше проблемы денег требовали принятия каких-то принципиальных решений. И они с известными трудностями, но все же были приняты – в начале XX столетия.

Во-первых, были созданы национальные центральные банки, в той или иной форме обеспечивающие контроль количества и оборота денежной массы национальных («кесаревых») валют. Можно долго изучать специфику создания и развития конкретных «центральных банков» (например Федеральной резервной системы США, ЦБ Германии, Великобритании и т. д.), но, на мой взгляд, эти детали и отличия не имеют столь существенного значения – главным было создание неких механизмов «добавления денег» так, чтобы не устраивать большую инфляцию (как самого неэффективного налога на деньги), но и поддерживать развитие экономики. В результате был найден простой механизм обратной связи для регулирования системы денежного оборота (с неудачным названием «ставка рефинансирования»), по существу, некоторая «цена» добавления денег, измеряемая в процентах. Обычно от 0 до 2–3% (если делать больше, получим стагнацию экономики в принципе).

Любопытно, что известны случаи даже отрицательной ставки, пусть и небольшой (известной в прессе как «разбрасывание денег с вертолета»), когда ЦБ готовы доплачивать бизнесу, только бы стимулировать его активность развивать экономику. Любопытны и недавние отрицательные депозитные ставки российских банков, не знающих, что делать с деньгами на фоне жуткой стагнации бизнес-активности участников рынка при непомерных налогах и административном контроле бизнеса и населения.

Валютный волюнтаризм

Так или иначе, создание института центральных банков в странах стабилизировало валюты и обороты денег, а риски межбанковских отношений контролировались корреспондентскими счетами банков в валютах, используемых при международной торговле. Валюты, соблюдавшие «правила» и потому относительно стабильные, имели преимущества. Участники рынка предпочитали именно их. Но в любом случае деньги на корреспондентских счетах банков не возникали из ниоткуда. Волюнтаристское увеличение денежной массы в какой-нибудь стране просто сказывалось на изменении курса собственной валюты этой страны, не меняя сумм других (иностранных) валют на корреспондентских счетах банков.

Примером «скачка курса» может послужить двукратное обесценивание современного рубля в декабре 2014 года после предоставления «бедной» компании Роснефть 625 млрд рублей для покупки долларов на погашение ее долгов (типичный пример ведения эффективного бизнеса «в долг» офшорным компаниям) – см. рис. 2.

Рис. 2. Двукратное обесценивание российского рубля в декабре 2014 года

Понятно, что «бумажные деньги» всегда отражались на счетах банков, в этом смысле важно было не само «печатание денег», а их «рукотворное» добавление на счетах банка. За эту «рукотворную сделку» эффективных менеджеров, естественно, заплатили граждане-налогоплательщики. Но это пример разовой «сделки» с деньгами. А далее все шло своим чередом: инфляция шла вопреки расхожему мнению, что ее сдерживает высокая ставка рефинансирования ЦБ РФ. Кстати, на рынке существует замечательный товар, объективно показывающий реальную инфляцию национальной валюты безотносительно волатильности валютных курсов – товар, который потребляется всеми, не может быть накоплен в принципе, и цены на него сдерживаются государством. Таким товаром является электрическая энергия, на рис. 3 показан график роста цен на нее для потребителей в Московской области (данные взяты с сайта Мосэнергосбыта).

Рис. 3. Рост цен на электроэнергию для потребителей в Московской области

Рис. 4. Официальная инфляция 2009–2017 гг.

А на рис. 4 отражена официальная инфляция (индексы потребительских цен), по данным Росстата, – по годам, с 2009 по 2017 год. На этих графиках мы видим:

Рост тарифа электроэнергии за 20 лет: с 0,21 руб. в 2000 году до 4,01 руб. в 2020 году – в 19 раз, т.е. 16% в год. За последние 10 лет – в 1,9 раза, т. е. 7,5% в год.

Рост цен, по данным Росстата (на все товары), за 8 лет, с 2009 по 2017 год, – в два раза, т. е. 9% в год.

Это показывает, что в финансовой системе выявился дефект – возможность рукотворной инфляции, несмотря на формальную независимость центральных банков от правительств и «кесарей».

Тем не менее работа этого денежного механизма оставалась ответственностью национальных центральных банков за свои валюты и обеспечивалась простым контролем корреспондентских счетов коммерческих банков. Правда, не хватало общего, международного механизма добавления денег – им стали созданный сразу после Второй мировой войны Международный валютный фонд как специальный механизм кредитования национальных экономик (стран-участниц МВФ) и специальный Всемирный банк – международные финансовые организации, учрежденные в 1945 году 29 странами-участницами Бреттон-Вудской конференции (сейчас в МВФ 189 стран-участниц, включая РФ).

Участники делегаций СССР и США на конференции в Бреттон-Вудсе, 1944 год (СССР тогда подписал, но потом не ратифицировал достигнутые здесь соглашения).

Можно долго изучать особенности процедур МВФ: квоты, взносы, курс собственной валюты SDR по отношению к устанавливаемой корзине валют (сейчас это доллар США, евро, фунт стерлингов, иена и юань), правила и как они совершенствовались, но, на мой взгляд, это не столь важно. И вот почему.

В конечном счете результатом всегда является решение МВФ о выдаче каким-либо отдельным странам кредитов за небольшой процент для развития (иногда – для спасения от дефолта) национальной экономики. Как правило, это означало выдачу стране денег, условно говоря, для покупки удочек, чтобы ловить рыбу. Если страна вместо удочек просто «покупала и съедала рыбу», ничего страшного не происходило («рыбаки» других стран оставались не внакладе). Просто такая страна, получившая от МВФ кредит, оставалась ни с чем из-за своего неадекватного управления. Поэтому МВФ, выдавая кредиты на развитие экономики, всегда ставил определенные условия предоставления кредита (которые яростно критиковались приспешниками местного «кесаря», если он хотел просто присвоить кредит себе).

Отрыв от золота

Помимо этих новаций в финансовой системе произошел, наконец, и «полный отрыв» денежных валют от металлических эквивалентов (золота, серебра, платины и т. п.) – вначале в 1968 году было снято требование американским банкам хранить в золоте четверть запасов валюты (и огромные запасы золота, хранящиеся в США, тем самым стали доступны для покупки на рынке), а затем в 1971 году был прекращен обмен долларов США на золото. Золото ушло из международных финансовых расчетов, оставаясь просто товаром на рынке, как и другие металлы. Нередко в этом усматривают «страшные последствия», но это не так. Просто наступала эра компьютерных реестров счетов, «цифровых денег», банковских карт и банкоматов, безналичных операций, а наличные купюры оставались всего лишь одной из материальных форм реализации сущности денег.

Почему переосмысление всего этого давалось с таким трудом многим «экспертам»? Наблюдая критику доллара и многочисленные предсказания краха финансовой системы, предлагаю улыбнуться успехам всех мировых валют, поддерживаемых адекватными действиями их центральных банков. Хочется повторить: хватит молоть чушь, пора самим научиться быть эффективными в экономике. Давайте зафиксируем нынешнее состояние денег и денежного оборота до появления новой эпохи, о которой пойдет речь позже.

Главным достижением денег новейшей истории является следующая модель мировой финансовой системы:

• Каждая страна использует собственную валюту на внутреннем рынке (запрещая делать торговые операции внутреннего рынка за «чужие» деньги, чтобы вести учет и сбор налогов в национальной валюте).
• Собственная валюта может обмениваться на другие валюты, для чего используются доходы от экспортных торговых операций (возможна покупка и продажа валют, ориентируясь на регулярно устанавливаемые ЦБ курсы). Видна зависимость и волатильность валютных курсов от множества рыночных факторов и действий национальных ЦБ.
• Увеличение денежной массы собственной валюты контролируется (управляется) «ставкой рефинансирования» национальных ЦБ. Возможны волюнтаристские решения с последующим обвалом курса собственной валюты. Населению трудно (а иногда и невозможно) сохранить свои денежные сбережения.
• Ставка рефинансирования является по существу «налогом на деньги», предопределяя ставки коммерческих кредитов коммерческих (частных или государственных) банков страны, а значит – минимальную экономическую прибыльность бизнеса в стране. Вот почему в странах с высокими процентными ставками производство товаров становится невыгодным, выгодны только добыча полезных ископаемых и, возможно, сельское хозяйство, где природная рента компенсирует «налог на деньги». Об этом писал еще Адам Смит. Правда, есть еще один вид деятельности, приносящий существенную добавочную стоимость, – создание «интеллектуальных продуктов и технологий», «интеллектуального капитала», о котором Маркс и понятия не имел (сведя весь смысл капитализма к несправедливой эксплуатации труда). А ведь именно новые технологии являются главным источником экономического роста и прибыли новых производств.
• Правительства многих стран используют выпуск государственных казначейских обязательств (ГКО), продавая их за собственную валюту участникам внутреннего и внешнего рынка и тем самым кредитуя свои национальные проекты или просто расходы под некоторый процент (полагая, что умеют делать свои проекты экономически выгодными, чтобы уплачивать обещанные проценты). Это создает некоторый риск «государственной денежной пирамиды», но не более, чем такие же риски в целом в развитии рынка (производства товаров и услуг). Небольшое примечание: как правило, страны, которые не умеют делать эффективными «национальные проекты», в таких случаях просто теряют деньги либо предпочитают вкладывать бюджетные накопления в ГКО других стран (т. е. в чужие национальные проекты), например, в США. Эти действия не имеют прямого отношения к сущности денег, но влияют на их стоимость. Понятно, что умелые действия некоторых стран вызывают зависть, а неумелые – огорчение, но это все результат управленческого менеджмента. К сожалению, неэффективный менеджмент оплачивается потерей (обесцениванием) собственных денег страны, как это было в России в 1998 году, когда рухнула государственная пирамида ГКО, созданная вместо частной пирамиды «МММ» Мавроди. Но это уже другая история.
• Баланс экспорта и импорта товаров и услуг каждой страны может иметь дефицит или профицит, при этом приток или отток внешних валют отражается на корреспондентских счетах банков, как было описано выше, с законом «сохранения денег». При профиците проблема, как использовать деньги (для собственного развития, купить ГКО другой страны, выдать кому-нибудь кредит или просто «пусть полежат на счете»). При дефиците – проблема, где взять кредит или отсрочить выплаты. Эти вопросы критичны для стран с большим преобладанием потребления импорта.
• Чрезвычайно важное влияние на ценообразование (а значит, и на деньги) оказывают таможенные пошлины, против которых, в принципе, и борется Всемирная торговая организация (ВТО). Вводимые якобы для поддержания национального производителя, таможенные пошлины на самом деле приводят к повышению цен на внутреннем рынке и тем самым снижают уровень жизни населения в данной стране. Оплачивает это всегда потребитель (участник рынка).
• Рынок товаров/услуг и денежное обращение (наличное и безналичное) внутри страны способен функционировать при любых указанных выше параметрах – различие оказывается в результатах эффективности производства товаров и услуг того или иного вида. А попытка принудительного производства вопреки экономической эффективности сказывается на тяжести труда и уровне жизни населения страны.

Возвращаясь к начальной картинке рынка товаров и услуг, можно немного успокоиться – все эти нюансы денежного обращения практически не влияют на потребность в инструментах ДБО и на технологию вмешательства банков в замыкание наличных и безналичных операций, используя банкоматы, платежные терминалы, депозитарные машины и иные устройства дистанционного банковского обслуживания клиентов.

Но является ли такая модель НДО и финансовой системы единственной и оптимальной? Это важно для понимания – ожидаются ли какие-то принципиальные изменения в НДО, в банковских сервисах и т. п., чтобы своевременно скорректировать инструменты ДБО. Зачастую ответы на такие вопросы эксперты ищут в обсуждении политических действий тех или иных государств или даже их «кесарей». Хотя важнее, на мой взгляд, рассмотрение объективных, а не субъективных закономерностей и изменений сущности денег.

Здесь важно отметить главное противоречие, заложенное в сложившейся денежной системе и финансовых инструментах рынка: являясь собственностью государства (а иногда и лично «кесаря»), деньги наследуют потенциальное нарушение прав других участников рынка – физических и юридических лиц. Отсюда вытекает недовольство этих участников проводимой «монетарной политикой» – прежде всего невозможностью сохранить свои деньги и нерациональным распоряжением общими (бюджетными) деньгами, а иногда и просто «перекачкой» денег из национальной экономики в «чужую», как раз и приводя к ситуации «денег нет, но вы держитесь».

В этом смысле банки (частные и государственные, коммерческие и центральные) не являются по сути «народными банками». Это институты (механизмы) обустройства государственной монополии на деньги. Отсюда и проблемы демократической смены власти – «перемен», которые, как всегда, требуют своего финансирования, которое легко блокируется властью.

Криптовалюта. Новые горизонты?

Поэтому появление в 2008–2010 гг. принципиально новых денег в виде тех же биткоинов на базе новой технологии распределенных реестров любопытно для анализа сути первого эксперимента новых денег (а не старой человеческой страсти добычи «нового золота» в виде биткоина).

Дело даже не в технической реализации криптовалюты – мы видим здесь сущностное представление математической модели новых денег, когда их ограниченное количество и способ использования обеспечивают такую же возможность служить на рынке «эквивалентом стоимости», не хуже, чем золото, обладая при этом еще и принципиально новыми качествами:

• Для виртуального эквивалента не нужен свой материальный носитель, им является число (код).
• Новые деньги подчиняются закону «сохранения денег». Ограниченный прирост биткоина – обычная «золотодобыча», не в ней суть.
• Нет необходимости в создании финансовых структур (банков, центрального банка) для управления процессом выполнения финансовых транзакций. Это впервые – настоящая свобода денег как философской «вещи самой в себе».
• Новыми деньгами владеет сам участник, а не «кесарь», и владение это признается и гарантируется всеми участниками такого «виртуального (математического) банка» до тех пор, пока жив (существует) хотя бы один участник банка. Более надежной гарантии просто не может быть!
• Все финансовые операции (переводы между счетами клиентов) совершаются бесплатно, быстро, гарантированно (с точностью до скорости интернет-связи, но сегодня и обычные банки без этого не работают – в случае отключения телекоммуникаций перестанут работать как SWIFT, так и любые международные и национальные платежные системы).
• Таких денег может быть много. Сегодня их создают многие участники процесса – крупные фирмы, социальные сети и даже государства. И все они отражают интересы своих создателей, но право использовать их остается за потребителем ( т. е. за участниками рынка товаров и услуг – частного или глобального, все равно). Эта свобода выбора – главное качество денег будущего.
• Естественно, возможна купля-продажа любой из таких криптовалют, как за другую криптовалюту, так и за любые обычные (старые) деньги. Первый банкомат купли-продажи криптовалюты был установлен на Кипре уже в 2017 году. Уже есть мобильные приложения, позволяющие приобретать, менять, платить криптовалютой. Т. е. новые деньги полным ходом уже входят в нашу жизнь, несмотря на страстные попытки некоторых государств и «кесарей» их запретить. Однако социальные процессы и общественное признание новых денег требуют времени.
• Естественно, возможно взаимодействие криптовалютных банков с традиционными банками, своего рода интеграция их всех в единую мировую финансовую систему. При этом поведение традиционных банков может оставаться прежним или меняться. Возможно, обычные банки предпочтут сосредоточится не на платежных операциях, а именно на кредитовании бизнеса и потребителя, используя механизмы страхования рисков и социальных гарантий государства (что, по сути, и обозначит главную роль государства именно в обеспечении социальных обязательств и социальных инфраструктурных проектов – в «служении народам» вместо «стрижки баранов»). В любом случае новые банки и новые деньги привнесут здоровую конкуренцию, что повысит эффективность денежного обращения на рынке в интересах всех участников рынка.
• Будет расширен демократический принцип – теперь он станет возможным не только в социально-политической жизни людей, но и в рыночных процессах, включая денежное обращение. Потребуются новые инструменты для новых банков, новое ДБО. А раз так, будет новая интересная работа нам, инженерам.
Читайте также:

Легализация крипты в РФ. От новых возможностей до новых санкций

Заканчивая это эссе, я понимаю, что осталось много вопросов, над которыми придется еще думать, искать ответы, ждать новостей, пробовать… Что ж, остается только порадоваться, какая интересная будет у людей жизнь!