617
Эпидемии в России – от Куликовской битвы до наших дней. История возникновения социальной ответственности, госрезерва и господдержки подданных
А самое главное – мы поделимся его анализом социально-экономических последствий такого рода событий минувших лет, влияние этих «моровых поветрий» (как в то время именовали эпидемии) на социально-экономическую политику, налогообложение и т. д.
История моровых поветрий у нас длинная и не всегда может быть отслежена документально, не все документы сохранились, например, в 1386 году была страшная чума, которая охватила Смоленск, и в совсем немаленьком городе остались в живых всего 10 человек. Позже, в 1603 году, в царствование Бориса Годунова, в Москву вновь пришла чума, и жертвами стали почти 127 тыс. человек. Считается, что все они были погребены за государственный (!) счет. Кстати, к этому периоду относится появление такого социально-экономического инструмента, который сегодня мы называем госрезервом.
Эпидемия чумы 1654–1657 гг.
История с пагубным экономическим состоянием страны в результате трех лет неурожаев, вызванных неким глобальным катаклизмом, продолжилась новым приходом чумы в царствование Алексея Михайловича. Эта эпидемия, начавшаяся в1654 году, продолжалась как минимум до 1657 года (что следует из указов царя того времени об определенных мерах по преодолению чумы).
Эпидемия тех лет повлияла и на налоговую политику. В 1654 году царь Алексей Михайлович издал уставную грамоту «О злоупотреблениях, происходящих от отдачи на откуп бытов, мостов, перевоза, съестных и других припасов, о стеснении тем народной промышленности и об уменьшении для сего некоторых налогов». Некоторые пассажи можно использовать как эпиграф к сегодняшней действительности. Это довольно уникальное явление, когда власть так собственным разумением снижает налоги, обычно же наблюдалась обратная линия. Однако в этом случае дело было в самой сложности сбора налогов в условиях морового поветрия и войны. Царь уходил от «системы откупов», при которой тогдашние налоговики в случае, если не могли собрать деньги с населения, пользовались услугами откупщиков, которым делегировали право лично собирать налоги с той или иной конкретной области, оставляя себе в уплату разницу между реально собранным и отданным налоговикам. 
Откупщики действовали посуровее некоторых сегодняшних коллекторов, при этом надо понимать, что подати не выплачивались населением чаще всего не из-за нежелания делиться заработанным, а в результате каких-то проблем – неурожая, морового поветрия и т. п. Тогда от откупщиков убегали в леса и отсиживались там (речь шла в основном о крестьянах). Поэтому царь Алексей Михайлович был просто вынужден пойти на снижение налогов, учитывая тяжелое экономическое положение населения на фоне войны и эпидемии. В противном случае страну ожидал бы очередной бунт, и царь прекрасно понимал это.
А в последний год поветрия царь Алексей Михайлович издает целый ряд указов, направленных на поддержку монастырей. Им не только даруются новые земли, но и возвращают тарханные грамоты, согласно которым монастыри освобождались от уплаты податей.
С одной стороны, это вновь недобор налогов. А с другой – Алексей Михайлович как разумный деятель и глава государства вполне отдавал себе отчет, что монастыри после тяжелых испытаний последних нескольких лет поистратились, и им надо было восстанавливать свои ресурсы и резервы. Ведь с уходом одной беды могла прийти другая, и Алексею Михайловичу было выгодно создать условия, в которых «госрезервы» в виде монастырей должны были быстро поднагулять жирок, чтобы в случае чего можно было вновь обратиться к ним за помощью. Любопытно, что своим указом царь каждому монастырю дает право хранить у себя семенной фонд, делая его таким образом хранителем госимущества в виде стратегического запаса.
Если в целом говорить о финансах применительно к моровому поветрию, надо вспомнить, что события чумы 1650-х годов напрямую смыкаются с еще одним бунтом, который имел абсолютно экономическую природу – т. н. медный бунт, или московское восстание 1662 года. Перед этим для восполнения нехватки монет из драгоценных металлов официально были запущены медные монеты по цене серебряных. Это как раз пример того, что французские-энциклопедисты 18 века назовут потом общественным договором: согласно российскому «общественному договору» медная монета была приравнена к серебряной. До некоторого времени это работало, пока правительство не совершило ошибку, результатом которой стало явление, называемое в экономике законом Коперника–Грешема, согласно которому неполноценные деньги вытесняют из обращения полноценные. Как раз после чумных событий 1657 года в России и начинаются первые мероприятия по подготовке и проведению этой реформы, которая затем приведет к медному бунту…
Возвращаясь к российским эпидемиям и связанным с ними мерам противодействия распространению инфекции, стоит вспомнить и ряд указов, призванных обезопасить от заражения первое лицо государства. Таких указов было несколько, их издавали в разное время разные государи, речь шла о том, чтобы те, в чьих домах есть заболевшие, не писали грамот на имя государя (дабы избежать с их помощью распространения столь опасных заболеваний), а также в целом о ряде требований к поведению тех, в чьих домах есть заболевшие, и тех, в чьих домах их нет. Иными словами, речь шла о мерах самоизоляции!
Тогда же можно было наблюдать исторический пример борьбы со слухами, связанными с эпидемией. Этим очень активно занимался патриарх Никон – известна его грамота от 6 августа 1656 года, которая была обращена к духовным и мирским всякого чина и состояния людям, официальное название вполне современно – «О принятии предосторожности от моровой язвы». Грамота в числе прочего содержит информацию о скорости распространения моровой язвы, патриарх Никон пишет, что распространялась она «яко молния, во всю Россию простреча и душ православных христиан то и лютую язвы скончашися». А в отношении того, что мы привыкли называть фейками, патриарх Никон глаголил так: «ти же, которые на нас не удовлишися (не удовлетворившимся сим), ... от лукавого видения и ...». Интересно, кто адресаты? Народная молва, паникеры? Публика, которая во все времена подвержена истерии?
Что же касается применяемых в 17 веке карантинных мер, то 30 июля 1656 года царь Алексей Михайлович дал т. н. память объезжему главе князю Македонскому и дьяку Новику о предосторожностях в Москве от морового поветрия, где указывалось: «В нынешнем году в июле месяце волею Божией учинилось в городах моровое поветрие, и по государеву указу на тех городах учинены заставы, чтобы никакие люди к Москве, никто люди не приезжали, и пешие не проходили, а на Москве указал царь и великий князь государь Алексей Михайлович Великой и Белой и Малой России самодержец в Кремле-городе, и в Китае, и в Белом, и Земляном, и за городом во всех слободах учините заказ крепкой смертною казнью, которою люди приедут или пеше придут к Москве из иных городов, в которых городах учинилось моровое поветрие, и тех бы людей отцы детей, дети отцов, и братья братий из всякого племени, и помещики, и вотчинники людей своих и крестьян на дворы свои отнюдь не пущали, и с ними у дворов своих и на улицах не съезжались и не сходились, а расспрашивали их про моровое поветрие из ворот и издали, а расспрося высылали их за Земляной город, указав им приметное место, где бы их сыскать, хотя и про моровое поветрие в тех местах не скажут, и тотчас про тех приезжих и прихожих людей сказывать боярину князю Григорию Семеновичу Куракину с товарищи. А кто к себе во двор из городов или из иных, из которых из моровых мест кого приезжего или прохожего человека пустит и за город не вышлет, про тех приезжих или прохожих людей тотчас не скажет, или те приезжие или прохожие люди ослушанием за город на поле тотчас не выйдут, и тем людям быть казненным смертью. И по государеву великого князя Алексея Михайловича сия Великая, и Малая, и Белая России самодержца указу князю Анастасу Алибеевичу Македонскому да дьяку Ивану Новикову в своем объезде на дворах всяких чинов людей сей государев указ сказать именно и внятно, чтобы в вашем объезде сей государев указ всем людям был ведом, а только чьею оплошкою или неродением кому в вашем объезде сей государев указ не сказан или кто слыша оставит сей государев указ в оплошку тем людям по тому же быть казненными смертью без всякой пощады».
Как можно убедиться, смертная казнь в этом документе упомянута такое количество раз, что нынешние карантинные меры и ответственность за их нарушение в 21 веке могут показаться детскими играми.
Эпидемия оспы 1680 года
В целом отношение к оспе в России было несколько противоречивое – ее боялись, поскольку это действительно была страшная болезнь, но называли ее в традиции «оспа африкановна». Тут явно игра слов – обыгрывается мужское имя Африкан, довольно популярное в свое время, и делается тонкий намек на то, откуда эта болезнь приходит. Действительно, эпидемия приключилась в царствование царя Федора Алексеевича. В своем указе от 8 июня 1680 года он пеняет своим возлюбленным подданным на то, что они очень торопясь рассказывают ему о своих проблемах и обращаются к нему «аки к Богу», досаждая своими челобитными. Сам же указ называется «О неписании в просьбе государю в выражении, чтобы он пожаловался и смилосердился яко Бог, и чтобы чиновники, у которых в домах откроются заразительные болезни, не сопровождали государя в его походах и не являлись на постельное крыльцо». Но в какой степени вот это моровое поветрие оспы связано с походами царя Федора Третьего против крымских ханов, с результатом взаимодействия в Северном Причерноморье, откуда уже, казалось бы, и до упомянутой в названии болезни Африки рукой подать?
Современники отмечали, что болезнь пришла с юга, как и ряд последующих, не исключено, что именно так оно и было.
Царь Федор Алексеевич довольно четко определял проблему и тут же расписывал, что должно и что не должно делать. Он указывал своим подданным, чтобы в случае «будет или есть, или впредь у кого из вас в домах ваших будут боли огневые, лихорадкой или оспою или иными тяжкими болезнями… сами бы вы кроме из вас ездят за ним великим государем в походах и которые живут на Москве с того времени, как у вас в домах ваших больные объявятся, в походы не ездили и на крыльцо не ходили, и ему великому государю на выходах и нигде не являлись до его государева указа» и т. д. Финал документа еще более жесток, чем у царя Алексея Михайловича, – тем, кто нарушит требование, Федор Алексеевич обещал «за такую бесстрашную дерзность и неостерегательство его государева здоровья по сыску быть в великой опале, а ему в наказание и в разорение без всякого милосердия и пощады и поместья их и вотчины взяты будут на его великого государя и отданы в раздачу бесповоротно». Видимо, такие суровые меры должны были заставить россиян понять всю степень своей социальной ответственности.
Стандартный оборот «опала и казнь» заменяется непривычными словами «без всякого милосердия и пощады», еще поднимается вопрос о конфискации имущества и т. д. – это должно было сильно впечатлить тогдашнюю аудиторию.
Моровая язва 1711–1712 гг.
Рубеж 17–18 веков ознаменовался в России целым рядом вспышек инфекционных заболеваний.
27 августа 1711 года Петр Первый, находясь в неудачно сложившемся Прутском походе, подписывает указ «Об учреждении в городах Киевской губернии застав по случаю продолжающейся в Чернигове моровой язвы». Спустя пару месяцев, 17 октября, вдогонку этому указу выходит еще один указ «Об учреждении в Киевской губернии застав по случаю оказавшемуся в городе Нежине». Ну а 16 марта 1712 года выходит уже Сенатский указ «О бытии при заставах, учрежденных для предосторожности морового поветрия отставным дворянам, которым за старостью и увечьем по наряду на службе быть невозможно». Это уже похоже на последнее ополчение, которое бросалось в бой, чтобы остановить распространение заразы.
Письма на заставах «во время заразительной болезни» принимали особым образом: так известно, что их держали по два-три часа «на ветре» и окуривали можжевельником. Письма, в буквальном смысле, «Принимали чрез огонь...».
Чрезвычайно важным уже тогда считалась изоляция заболевших людей и их жилищ. Требовалось не выпускать людей из «заповетренных», то есть зараженных, зачумленных мест. Территорию оцепляли, ставили заставы, через которые до специального царского указа запрещалось кого-либо пропускать. За несоблюдение назначенных мер грозила смертная казнь.
Как можно убедиться, подходы к борьбе с эпидемиями всегда отличались в России военной жесткостью и обязательностью к исполнению, а нынешние наказания за нарушение этих мер не сравнить по тяжести с наказаниями, предусмотренными указами прежних столетий.
Здоровья Вам, наши друзья и коллеги, и не забывайте, что мы всегда с Вами! Даже во время всевозможных кризисов, пандемий и карантинов, что, безусловно, свидетельствует о важности и прочности нашего общего дела!
По материалам PLUSworld.ru
