Набиуллина: банковская система в условиях COVID-19 не только сохранила устойчивость, но и оказала поддержку экономике
Я считаю, что банковская система достойно прошла прошлый год. И речь идет не только о том, что сама банковская система сохранила устойчивость, но и то, что она выполнила свою миссию - оказала существенную поддержку экономике, реструктурируя кредиты, выдавая новые кредиты. Так, например, рост корпоративных кредитов составил в прошлом году 10%, что почти в 2 раза выше, чем в 2019-м году до пандемии. Кредиты малому бизнесу выросли порядка 20%. Пиковые выдачи пришлись на весну, когда бизнес остро нуждался в финансовых ресурсах, когда у него упала выручка и кредиты были во многом способом поддержать и заработные платы, и платить за аренду и т.д., поэтому банковская система смогла и весной ответить на этот вызов.
Конечно, большую роль сыграли программы льготные, программы правительства. Мы видим ипотека сильно росла в прошлом году - более чем на 20%. Здесь сказались и льготные программы по ипотеке и, конечно же, снижение ставок в экономике в целом.
Потребительские кредиты, которые у нас вызывали озабоченность до пандемии, на наш взгляд, росли в прошлом году умерено - около 9%. И здесь банки были благоразумны и консервативны в оценке рисков заемщиков. Но и сами заемщики тоже не стремились в условиях неопределенности брать на себя новые обязательства.
Реструктуризации кредитов стали одним из основных каналов поддержки экономики со стороны финансовой системы. И мы видим, что эти реструктуризации на фоне накопленного запаса прочности в предыдущие периоды, это защищает банковскую систему от того, чтобы кризис прошлого года стал проблемой для финансовой системы в будущем.
Пик реструктуризаци, на наш взгляд, уже прошел. И с начала пандемии банки реструктурировали приблизительно 10% своего кредитного портфеля, что немало. По оценкам самих банков до трети реструктурированных кредитов могут стать проблемными, называют 20-30%. Это будет означать, что проблемными могут стать 2-3% всего кредитного портфеля и банкам придется досоздавать по ним резервы. На наш взгляд, это не приведет к появлению каких-то системных рисков, так как и процесс признания убытков будет постепенным, по итогам прошлого кризисного периода это занимает года два, т.е. это в любом случае неодномоментное создание резервов и у большинства банков доходы позволяют создать резервы без необходимости тратить капитал.
Запас капитала также в секторе значительный. Он сохраняется на уровне 6 трлн рублей, т.е. это в три раза перекрывает потенциальный объем дорезервирования по реструктурируемым кредитам. Т.е. с точки зрения банковской системы в целом мы здесь проблем не видим, есть, конечно, неравномерность и со стороны распределения капитала, и доходов, и со стороны того, как будут формироваться проблемные кредиты на балансах банков. Поэтому для отдельных банков это требует особого внимания.
Банк России в прошлом году принимал регуляторные послабления, чтобы дать банкам быстро перестроится на работу в кризисных условиях и, главное, чтобы банки перестраиваясь, могли поддерживать своих клиентов. При этом мы посмотрели какие послабления давались в других странах, и, надо сказать, что в России эти послабления были гораздо шире, чем во многих других странах. Но здесь очень важно, понимая все опасения, которые банковское сообщество высказывает по поводу выхода из послаблений, но мы с самого начала говорили, что эти послабления временные и надо вовремя из них выйти, чтобы внутри банковской системы не начали формироваться скрытые проблемы. Скрытые проблемы, как раз и могут стать источниками в будущем системных рисков, поэтому мы не должны этого допускать.
В текущей ситуации, если мы посмотрим на потенциальный объем проблем с реструктрированными кредитами, я уже об этом сказала, и на доходы банков, прибыль оказалась ниже 2019 года по банковской системе на 6%, то противопоказаний для сворачивания антикризисных мер выхода нет. И на наш взгляд, выход по реструктурированным кредитам из регуляторных послаблений должен произойти в ранее объявленный срок 1 июля, может быть с единственной оговоркой - мы готовы посмотреть на реструктуророванные кредиты малому и среднему бизнесу в тех случаях, когда в регионах продолжают еще действовать ограничения на деятельность таких малых и средних компаний. Но мы будем должны эту ситуацию весной проанализировать. Это единственная оговорка, требующая анализа. Тем не менее, на наш взгляд, банковская система готова из выхода таких регуляторных послаблений.
Одновременно мы понимаем, что несмотря на восстановительный тренд, отголоски коронавируса будут сопровождать и экономику, и банки, еще какое-то время. И поэтому чтобы банки могли продолжать кредитование, мы собираемся с 1 июля частично распустить буфер по необеспеченным кредитам. Конкретный объем распускаемого буфера будет определен в ближайшие месяцы после того, как мы уточним оценку потерь по кредитам. Но наша предварительная оценка показывает, что в целом по банковской системе буфер может быть распущен на сумму больше 100 млрд рублей. Это значимая поддержка для банковской системы. Но я бы хотела здесь обратить внимание на несколько аспектов.
Первое, роспуск буфера не означает сигнал для бездумного наращивания необеспеченного кредитования, распускается именно для того, чтобы облегчить банкам признание потерь в тот момент, когда они выходят из регуляторных послаблений. Мы будем при этом отслеживать ситуацию на рынке необеспеченного потребкредитования, которое активно восстанавливается, мы видим и в январе уже будут цифры по восстановлению потребительского кредитования опережающего восстановления доходов. И если будут появляться признаки будущего перегрева то мы уже в этом году можем прийти к увеличению надбавок по вновь выдаваемым потребительским кредитам, чтобы не допустить неадекватного динамики доходов роста закредитованности граждан.
И я бы особо еще раз хотела подчеркнуть, что выбор в пользу роспуска буферов, а не продления послаблений - это принципиальный момент. Мы не так давно ввели макропруденциальное регулирование и макропруденциальные буферы. Это часть нашей контрциклической политики. Что это означает? Что эти буферы капитала накапливаются в благополучные периоды и распускаются в кризисные. И сейчас именно такая ситуация. В отличии от послаблений макропруденциальная политика не позволяет маскировать проблемы, но дает больший комфорт банкам.
Вторая тема, которой я бы хотела коснуться, касается того, что мы хотим вернуться к плану сворачивания безотзывных кредитных линий для системно значимых банков. Мы эту политику провозглашали до пандемии, но весной прошлого года на фоне всей этой рыночной турбулентности мы временно смягчили режим соблюдения норматива краткосрочной ликвидности для системно значимых банков и повысили доступность безотзывных кредитных линий, которые представляет банк России, отложив сворачивание этого инструмента. Сейчас мы уже видим, что банки имеют гораздо больше возможностей управлять риском ликвидности и на рынке достаточно высоко ликвидных активов. Вообще такие линии вводятся, когда на рынке в целом есть недостаток высоколиквидных активов, в том числе, когда у нас была проблема с низким государственным долгом (у нас и сейчас государственный долг низкий, но на рынке уже достаточно много высоколиквидных активов.
Сейчас мы возвращаемся к планам постепенного повышения стоимости безотзывных кредитных линий, но более постепенному, чем мы предполагали до пандемии. Плата в размере 0,15% по линиям открываем с 1 апреля 2021 года, будет действовать до 1 октября. Раньше планировалось повышение с 1 апреля. После этой даты плата за пользование этой линией вырастет до 0,5%. И индивидуальный лимит для системно значимых банков ближайший год мы сократим не на 30% как планировали ранее, а на 15%.