Аркадий Лобас:

Вопрос: Банки по своей природе — цифровые организации, поэтому не удивительно, что именно они задают тон информатизации. На ваш взгляд, какие тенденции именно сегодня определяют тенденции развития банковской отрасли? Какие из них наиболее значительны?

А. Лобас: Основная тенденция сегодня для любых отраслей, не только банковской, — это цифровизация. При этом далеко не все четко представляют разницу между двумя понятиями: автоматизация и цифровизация. Автоматизация — это облегчение ручного труда за счет внедрения новых технологий, однако ручной труд при этом все равно остается. Яркий пример автоматизации — конвейер: гайки при конвейерной сборке все равно крутит человек. А цифровизация предполагает исключение человека из определенного бизнес-процесса полностью. Например, вы вызвали такси через приложение, сели в машину, указали точку, в которую вам нужно добраться, вышли, хлопнули дверью и пошли дальше. Вы не доставали из кармана ни кошелек, ни банковскую карту. Приложение за вас вычислило продолжительность маршрута, определило тариф и автоматически сформировало операцию списания необходимой суммы с вашего счета в адрес той компании, которая предоставила услугу. Вот это и есть цифровизация.

И эту тенденцию мы наблюдаем не только в банковском секторе, ведь мы уже вступили в век цифровой экономики. Уже не новость, что холодильник умеет автоматически формировать заказ на пополнение запаса продуктов. И операцию оплаты заказа также может сформировать тот же холодильник, только в другом приложении. Это — цифровизация на бытовом уровне.

Вопрос: А что день грядущий нам готовит? Не в быту, а в банковской сфере. Банк ближайшего будущего — он какой?

А. Лобас: Если основная тенденция — цифровизация, то банк будущего, конечно, прежде всего, цифровой. Это означает, что, во-первых, банк будет способен обработать огромное количество транзакций, потому что в связи с цифровизацией все операции, даже самые маленькие по размеру, уходят в безналичную плоскость, и формируется огромный, экспоненциально растущий поток транзакций, который сегодня не все банки готовы обрабатывать в режиме реального времени.

Во-вторых, банк будущего будет формировать цифровой портрет каждого своего клиента. Он будет понимать все ваши потребности: от того, как часто тот самый холодильник заказывает продукты и до того, как часто вы сами пользуетесь такси. И будет предлагать вам соответствующий банковский продукт. Для кого-то это будут денежные расчеты с минимальной комиссией, а для кого-то — кредитование со специальными условиями. Не исключено, что банк возьмет на себя регулярные операции, которые вы ранее делали самостоятельно. Иными словами, банк будущего будет полностью цифровым, с минимальным участием человека. Располагая цифровым профилем своего клиента, он будет адаптивным, гибко подстраивающимся под потребности этого клиента.

И еще один признак банка будущего: он будет предлагать клиенту не только финансовые услуги. Банк будущего — это цифровая экосистема, которая будет предлагать как финансовые, так и нефинансовые продукты. И если раньше финансовая услуга была основной, то на этапе развития банковских экосистем она будет лишь сопровождать, поддерживать предоставление нефинансовых сервисов. То есть банк как цифровая экосистема будет ориентирован на удовлетворение всевозможных потребностей своего клиента.

Вопрос: Какие технологические вызовы эта трансформация ставит перед ИТ-департаментами финансовых организаций?

А. Лобас: Думаю, одним из главных сегодняшних вызовов является то, что сегодняшняя ИТ-архитектура банков не всегда соответствует потребностям цифрового банкинга. Причем как в части обработки большого объема транзакций, так и в части гибкости и адаптивности, то есть своевременной реакции на потребности рынка. Большинство банков сегодня достаточно оперативно подстраиваются под меняющиеся потребности клиентов, предлагая в том числе новые каналы коммуникаций, и в части фронтальных решений изменения происходят относительно быстро. Но в том, что касается ядра банковских систем (Core-систем), то есть транзакционных систем, банки, к сожалению, оказываются в заложниках у тех решений, которые были внедрены еще в 90-х годах прошлого века или в начале «нулевых».

Но в то время не было потребностей в обработке больших объемов транзакций и в таких скоростях предоставления услуг, которые сегодня диктует онлайн. Вспомните: еще пять лет назад не было системы быстрых платежей. А сегодня СБП работает только при условии, что банк способен в онлайне провести транзакцию клиента или принять его деньги. И не каждая ИТ-система, установленная в банке, способна переварить растущий по экспоненте объем транзакций. Но менять Core-системы банка — задача, подобная очистке авгиевых конюшен. Нелегко решиться на такие изменения!

Вопрос: Тяжелые монолитные Core-системы действительно не дают возможности гибко изменяться. Какие выходы есть у банков?

А. Лобас: Безусловно, банки пытаются решать эти вопросы. Некоторые даже пытаются написать собственную Core-систему, двигаются по пути собственной разработки, наступая на грабли. Кто-то пытается, как вы говорите, монолитную систему раздробить по направлениям бизнеса, выделить одну часть под обслуживание корпоративных клиентов, другую — под розницу.

Мы считаем, что транзакционная Core-система и должна быть монолитной. Потому что невозможно построить ее, скажем, на популярных сегодня микросервисах, ведь эта система подразумевает, прежде всего, транзакционную составляющую. Вы должны видеть всю информацию по клиенту, по его счетам, и видеть все это в режиме реального времени.

То есть, такая система должна быть изначально спроектирована для работы с большим объемом данных, работы с большой онлайн-нагрузкой. И, безусловно, она должна соответствовать современным техническим требованиям: уметь масштабироваться, работать в кластерных структурах, чтобы не ограничивать банк при экспоненциальном росте клиентов и транзакций.

Вопрос: Большие клиентские данные и учетные транзакционные данные одинаково важны для банка будущего?

А. Лобас: Давайте начнем с транзакционной составляющей. Если в банке начнут теряться транзакционные записи по операциям клиента, а это его деньги, то самого банка вскоре не будет. Что касается информации о клиенте, то если банк этим не будет заниматься, он тоже растеряет своих клиентов. Сегодня клиенту уже не нужен банк, где можно только внести деньги через кассу.

Сегодня клиенту нужен банк, который будет за него решать большинство его проблем, причем не только в области финансов, а в рамках экосистемы сервисов. К примеру, вы заходите в магазин, а банк присылает вам сообщение: вы зашли в магазин электронных товаров, и мы помним, что именно здесь пять лет назад вы купили телевизор, обратите внимание на промо-акцию — льготный кредит на покупку телевизора по очень низкой ставке. Вы можете заинтересоваться и воспользоваться предложением. И если это предложение сделал не ваш банк, с которым вы ранее работали, вы рано или поздно перейдете в тот, который как можно чаще обращает внимание на ваши потребности и предлагает определенные услуги, не только финансовые, но и экосистемные.

Экосистема — это выбор потребителя. Я, например, точно никогда не откажусь от цифрового сервиса такси в пользу традиционного такси и расчета наличными. Потому что мне так удобно, и это мой клиентский выбор. И дальше правила игры на рынке будет определять именно мой клиентский выбор. И именно тот банк, который со своей экосистемой сервисов будет лучше соответствовать моему клиентскому выбору, останется на рынке и будет успешен.

Вопрос: Вы эти взгляды на банк будущего реализуете в виде конкретного предложения для рынка?

А. Лобас: Мы сегодня продвигаем на рынок наш новый прорывной продукт «Платформа FXL». Это абсолютно инновационное решение — сверхвысокопроизводительная и сверхгибкая цифровая онлайн-платформа. И это именно платформа. Почему? Потому что наряду с Core-системой, то есть учетно-транзакционным ядром, которое поддерживает высокую нагрузку и позволяет банку работать в режиме 24/7 в онлайне, продукт включает еще и гибкую интеллектуальную систему управления бизнес-процессами. Она построена таким образом, что вы можете использовать каждую маленькую компоненту как элемент конструктора и складывать из нее новый бизнес-процесс, тем самым обеспечивая быстрый вывод на рынок новых продуктов и услуг, обеспечивая минимальный time-to-market.

А как только вы сложили некий маленький бизнес-процесс, его можно использовать как элемент в другом, более сложном бизнес-процессе. И вот эта платформенность, использование элементов в качестве конструктора, позволяет вам добиться минимального значения параметра time-to-market. А это, как вы знаете, сегодня является определяющим требованием бизнеса. Если вы сегодня не предложите клиенту удобный финансовый продукт под его актуальную потребность, то завтра этой потребности может не оказаться.

Это радикально отличается от классического подхода банков к созданию своих ИТ-систем, когда любое изменение требует написания программного кода, а показатель time-to-market измеряется месяцами, а то и годами.

Наше решение — платформа и конструктор — позволяют достичь необходимой гибкости и минимального time-to-market. А в его основе — ядро, которое обслуживает процессы быстро, 24/7, в режиме реального времени с высокой транзакционной нагрузкой.

В интересах одного банка в ходе тендера мы провели нагрузочное независимое тестирование на реальных клиентских данных. Проводили его, кстати, на площадке компании Oracle в Шотландии. Сами специалисты Oracle согласовали методологию тестирования, ключевые параметры тестов, проводили измерения метрик и делали выводы. Так вот, они пришли к выводу, что при обработке свыше 180 миллионов клиентов и более 108 миллионов действующих контрактов, платформа обрабатывала свыше 53 тысяч договоров в секунду. Только задумайтесь над этими цифрами! Кроме того «Платформа FXL» продемонстрировала очень большой запас по производительности, хорошую масштабируемость, возможность использования технологий вычисления в памяти — in-memory, и многое другое.

Вопрос: Вы решили самостоятельно писать собственную BPM-систему? Зачем?

А. Лобас: Те промышленные решения BPM, которые предлагаются на рынке, как правило, многоотраслевые. А такие продукты не учитывают специфику конкретной отрасли. Мы же создавали свое решение именно под специфику финансового сектора — банков, страховых компаний, — поэтому любой бизнес-процесс легко понимает финансовую терминологию: клиент, счет, операция, транзакция, договор и т. д. За счет этого удалось получить высокоэффективный отраслевой продукт.

Вопрос: Можете еще привести примеры того, как внедрение этой платформы сказалось на эффективности и гибкости бизнес-систем?

А. Лобас: Самый крупный проект, который по сей день активно развивается на базе нашей системы, был запущен еще в 2012 году в «Лето банке» (сегодня это «Почта банк»). Этот банк, который сейчас относится к числу наиболее динамично растущих российских банков и обслуживает более 12 млн розничных клиентов, 8 лет назад именно за счет гибкости и адаптивности нашего решения смог запустить новую банковскую структуру в промышленную эксплуатацию за рекордно короткий срок — всего 3,5 месяца. А ведь обычно такие проекты длятся годами. Но здесь профессионализм команды банка, активное взаимодействие банка и разработчика, гибкость нашей платформы как конструктора, позволили реализовать проект в нереально короткий срок.

И с тех пор банк работает абсолютно безотказно с точки зрения функционирования ИТ-инфраструктуры. Доступность банковских сервисов стабильно выше 99,99%, что говорит о надежности платформы. А об интенсивности потоков транзакций при нынешних 12 миллионах клиентов вы можете судить сами. Там, бывает, свыше 80 миллионов транзакций проходит за день. И наша система с этим успешно справляется.

Вопрос: Над чем сейчас работает компания? Чего ждать от платформы клиентам в ближайшем будущем?

А. Лобас: Сегодня наша основная задача — тиражирование платформы. Мы видим растущий спрос со стороны клиентов, и задача номер один для нас — справиться с этим спросом. Вторая задача — развитие не только внутренних архитектурных решений, но и тех функциональных потребностей, которые будут востребованы в цифровой экономике. Над этим работает наше подразделение R&D. Наша цель — дать возможность банкам построить цифровой банк, то есть такой, который способен работать без участия человека. Человек в этом цифровом банке будущего будет только определять стратегию, но никак не участвовать в проведении финансовых операций. Можно представить банк в виде некоторой цифровой сущности, с которой человек — банковский служащий — будет взаимодействовать только для настройки тех или иных параметров.